Анатолий Журавлев получил свою первую известность как эпатажный музыкант рок-группы AnJ. Приехав в Штаты, он спустя время отошел от сцены и прославился на весь мир созданием iCTABLE — многофункциональных компьютерных столов. Однако его связь со сферой новых технологий на этом не заканчивается. Журавлев продолжает совершенствовать свои разработки, но и о музыке не забывает.
— Анатолий, многие помнят Вас как создателя музыкальной группы. Вы ведь не закончили заниматься музыкой? Как произошел этот переход к технологиям?
— Музыкой невозможно закончить заниматься, ведь это не просто часть твоей жизни — это часть тебя самого. Просто кто-то может заниматься только музыкой, я мог заниматься не только ей. Поэтому, когда жизнь заставляет делать выбор, тебе приходится идти в другую сферу, менять имидж. Если не хочешь менять свой путь, приходится искать другие способы обеспечения. Музыка является частью моего мировоззрения, мне всегда была важна глубина текста, заложенный смысл. В Штатах главная проблема — подача важнее самого материала. Это главное отличие от России. В России люди еще вслушиваются, пытаются что-то найти. А в США главное — эмоции. К тому же рок более затратный, поэтому начинающим рок-музыкантам сложнее сделать свои первые шаги, и в России живая музыка приторможена в развитии. Баян ведь гораздо дешевле и проще. Помните программу «Играй, гармонь»? Ведь не было такой программы, как «Играй, гитара».
— А сейчас, когда у Вас есть финансовая возможность, нет желания вернуться к своей музыкальной работе?
— Желание всегда есть. Я не скучаю, в отличной форме. Могу выйти на сцену, но надо понять, ради чего и где. Да, материалы накапливаются, но сейчас много сил уходит на другие мои изобретения, которые не менее важны. И их сложно сравнивать с музыкой.
— Расскажите о вашем проекте iCTABLE подробнее, пожалуйста.
— iCTABLE — проект универсального рабочего места с встроенными наклонно-поворотными кронштейнами для мониторов, интегрированными компьютерными компонентами. На базе iCTABLE появился первый в мире 16K-монитор, который был изготовлен по заказу Linus TT. Лайнус сделал ревью, и после 6 млн просмотров наши заказы резко выросли. Для киберспорта мы разработали модель eSports Machine. Благодаря ей он получает действительно профессиональный вид и атмосферу. Еще у нас есть концепция организации арены.
— Вы ведь сейчас пробуете себя и в новой ипостаси. Евангелист американского биткойна — звучит сильно. Как представляете себе эту роль?
— Мне с детства нравится изобретать, создавать и воплощать. Какие-то изобретения реализованы, другие — ждут своего часа. Моя сфера — hardware, но я слежу за всем, что происходит в мире софта, особенно в криптографии. Новые и интересные идеи с удовольствием поддерживаю. Многие еще не до конца осознают, что идея, воплощенная в биткойне, работает не сама по себе, а благодаря усилиям и энтузиазму сначала сотен, а потом и тысяч евангелистов и адвокатов (не в юридическом смысле), последователей, которые формируют своего рода социальный блокчейн. Хотя экономические просчеты создателей биткойна очевидны уже многим.
— Погружение в технологию блокчейн произошло уже во время работы над вашим проектом?
— Я начал работать с этим проектом, когда решил все объединить. Я вот много работаю за компьютером. Здесь все есть по отдельности: компьютеры, мониторы — но нет решения, чтобы было комфортно, удобно, и нет решения технических вопросов, как охлаждение, например. Я взялся создать такой проект. Это заняло уйму времени. Хорошо, что появился в этом году такой тренд, как киберспорт: у меня как раз есть готовый проект для них. А все, кто хочет заказать нашу продукцию, — это люди, глубоко погруженные в новые технологии, им интересны новинки. Так и происходит контакт, и так я узнаю про DollarBit и другие криптовалюты. Ты не можешь от этого тренда отойти. И если тебе интересно, ты об этом рассказываешь, просвещаешь дальше. В этом смысл, как я называю, «социального блокчейна». Идея DollarBit ведь не только в качестве криптовлюты, основанной на блокчейне, и в целом не вся криптовалюта была основана на блокчейне. Вот каждый из нас, кто к этому причастен, купил, вложил деньги, стал пользоваться, сделал криптобанк. Начал становиться его защитником, стал рассказывать другим. Это чем-то похоже на финансовую пирамиду. Но в ней нет четкой социальной взаимозависимости, когда человек надеется, что выше него найдутся еще люди, которые в это вложатся.
— А в чём преимущество DollarBit перед традиционным биткойном?
— Как я уже отметил, главный просчет создателей биткойна и последующих за ним криптовалют кроется в экономической плоскости. Многие евангелисты это уже отметили, но четко сформировать смену парадигмы удалось создателям ДолларБит. Ведь на самом деле система поощрения майнеров в биткойне противоречит закону эффекта Торндайка. В реальной жизни майнеры — золотодобытчики, зная заранее, что не только их добыча будет все меньше и меньше, но и зарплата будет падать все ниже и ниже, просто покинули бы свои шахты. Майнеров биткойна удерживает лишь ожидание очередного скачка рыночной стоимости. А любая волатильность негативно сказывается на имидже валют и бьет по другим проектам. ДолларБит дает стабильное вознаграждение на основе Qp — коэффициента участия. Он зависит от степени участия в майнинге и транзакциях в системе. Это становится основным фактором влияния на поведение участника системы. То есть если твой коэффициент выше, чем у других участников, то награда будет выше, а также меньше цена за проводимые транзакции. Отказ от приоритета транзакций в пользу приоритета хранения и анонимности привел к появлению концепции КриптоБанка. По сути это тот же криптокошелек, но парадигма коэффициента участия толкает к ассоциации с банками Швейцарии, цель которых — сберечь. К тому же в перспективе появление персональных КриптоБанков.
— Но ведь большинство проектов блокчейнов направлены на усовершенствование биткойна, верно?
— Верно. Биткойн сам по себе замечательный. Но это как у Бутерина: идея смарт-контракта хорошая, но иногда нежизнеспособная. Сейчас все думают, как заменить PayPal или другие платежные системы. Зачем? Ведь чашку чая нельзя покупать за биткойны. Это долго. Нет смысла лезть в те сферы, которые уже имеют хорошее решение. Зачем китайцам использовать блокчейн для платежей? Они ведь не стоят в очередях у реальных касс: достают свои мобильные телефоны и списывают моментально с одного мобильника на другой — и опережают по скорости платежей весь мир. Скорость транзакций — сейчас слабое звено блокчейна. Главное преимущество криптовалюты — хранение, возможность сделать транзакции невидимыми, анонимными, трудно отслеживаемыми. Это самое важное. Я вот еще создал бы более гибкую систему смарт-контрактов и сделал ее более применимой к определенным сферам, где именно это нужно. Какая была главная задача при создании биткойна? Чтобы мы все стали майнерами. Однако сейчас эта идея все больше стирается. Поэтому, например, ДолларБит предлагает сменить парадигму. Откажемся от конкуренции в транзакции и вернемся к истокам. Каждый должен быть заинтересован в майнинге. Это мне кажется хорошим выходом из ситуации.
— То есть это не национальная криптовалюта. А как относятся к связи доллара с криптовалютой в Америке?
— Знаете, Америка же работает по принципу римского права: что не запрещено, то разрешено. Начнем с того, что ни у кого нет права на слово «доллар». Резервный же фонд не будет никогда заниматься своей криптовалютой. Сейчас это удел Азии. Поэтому пока что американский крипторынок держится исключительно на энтузиастах и инвесторах, которые в это верят и поддерживают. К правительству никакого отношения он не имеет.
— Как думаете, для чего страны хотят создать национальную криптовалюту?
— Мне не нравится идея участия стран в создании криптовалют, это противоречит философии киберпанка прежде всего. Чаще всего такие проекты строятся на 100% премайнинге и попытке сыграть на криптовалютном хайпе. На мой взгляд, чиновникам лучше заниматься своими делами и улучшать условия жизни своих граждан, корректировать законы с учетом реалий нового рынка, не запретительством заниматься, не превращать красивые идеи в балаган. Тема открытая, пусть развлекаются, конечно. Но меня не радует перспектива попасть под зависимость от какого-нибудь правителя.
— А как в Америке относятся к блокчейну? Уже все понимают эту тему?
— Да, постепенно понимается процесс. Государство не может это явление запретить: они могут только влиять на последствия и использование. Правительство контролирует процесс получения и выведения денег. Я в этом вижу большие перспективы у стран третьего мира, где своя государственная валюта в ужасном состоянии. Они могут воспользоваться нерасторопностью серьезных игроков и сыграть в свою пользу, как делает, например, Гибралтар. Они могут дать больше возможностей виртуальным биржам с регистрацией на своей территории, открытием криптовалютных счетов и так далее. Поэтому рынок этот вообще нельзя уничтожить, можно только влиять на него. Американцы пытаются это делать, и это удается, но они делают довольно последовательные шаги. В этом я ничего, кстати, трагического не вижу. Любые попытки запретить этот рынок — это одно, а попытки легализовать я только приветствую. Почему считается, что криптовалюту используют только в негативном смысле? Я вот не представляю, что террористы в Пакистане будут использовать ее. Чиновники это понимают, поэтому они присматриваются к этому рынку, ищут методы, как на него влиять.
— А я читала, что там процесс идет быстрее…
— Трудно сказать… Вот самый большой вред блокчейну и криптовалюте, я считаю, нанесло ICO. И главной трагедией было именно его создание. Это настолько неконтролируемый процесс. Бутерин, создавая смарт-контракты, действительно хотел сделать что-то хорошее. Главная же проблема ICO — эти сборы декларируются не в фиатной валюте, а чиновники этого не понимают. Получается, они видят цифру, там 600 млн. Но если смотреть реально, то получается, что эти проекты совершенно копеечны в фиатной валюте. А к чему привело системное ICO? Люди говорят: мы хайпанули. Ребята, вы сделали проект или собрали деньги? Вот главный вопрос. Был проект, ужасный, технически неграмотный. На него собрали кучу денег. Его суть заключалась в использовании всех расчетных мощностей, даже мобильных устройств. Гипотетически это возможно. А технически — практически нет. У нас тоже готовился проект, я рассчитал децентрализованное хранение самых важных данных — паролей и так далее. Это возможно, ничего сложного нет. Но я сразу отказался от проведения ICO, потому что я не хочу быть участником подобной ярмарки, это опасно для репутации. Ты можешь попасть под раздачу, и так и случилось, хорошо, что я вовремя остановился. Все потому, что включилась Комиссия по ценным бумагам, сделав громкое заявление. И сейчас видно, что рынок ICO будет существенно меняться и надо будет что-то делать.
— Насколько я знаю, криптовалюта в США была признана собственностью. Больше ничего в законодательстве не планируется?
— В Америке вообще отношение к криптовалюте специфичное. Они считают ее виртуальной. А ICO они считают по-другому. Полагается, что у них есть четкие признаки, что является ценными бумагами. И когда ты обещаешь за это вознаграждение, то изволь регистрироваться в Комиссии по ценным бумагам. Там они и выходят на ICO. Например, недавно люди неплохо собрали деньги, потому что они пошли на официальные площадки, прошли регистрацию, и им предложили заключить смарт-контракты, где предложили использовать токены для продажи билетов на матчи по американскому футболу. Эта идея хорошая, и в целом это пример для подражания.
— Напоследок пожелание… как от технологического инноватора и музыканта. Когда мы шагнули в XXI век, все ожидали новую, лучшую жизнь — это же век информационных технологий. Тем не менее, значимые события по годам в «Википедии», например, отмечены террористическими актами, войнами и какими-нибудь технологическими достижениями типа создания операционной системы Windows XP. Все так же война, хотя жизнь другая. Как думаете, можно ли поддерживать этот огонь надежды на технологии, которые все же сделают жизнь прекрасной? Например, через музыкальное творчество?
— Драматичные, тревожные события легче обращают на себя внимание. Удивительных открытий столько, что мы начинаем к ним привыкать, хотя это невероятно и фантастично было бы 10 лет назад. Технологии, какими бы они ни были замечательными, не имеют значения, если не решают проблем человека. А человек при всех технореволюциях остается существом эмоциональным. Музыка, живопись, поэзия, кино, театр поддерживают в нас человеческое, эмоциональное начало. Дают нам такие силы, которые невозможно почерпнуть в сфере технологий, это совсем из других сфер.
Беседовала Элина Масимова, фото: личный архив Анатолия Журавлёва